Que vale, ao pé disto, o trabalho do divino ferreira Hefestos, que nem ao menos se lembrou, tendo cinzelado e repuxado no escudo de Aquiles o universo inteiro, não se lembrou de guardar um pequeno espaço, mínimo, para desenhar o calcanhar do guerreiro ilustre, cravando nele o vibrante dardo de Páris, até os deuses se olvidam da morte, não admira, se são imortais, ou terá sido caridade deste, nuvem que lançou sobre os olhos perecíveis dos homens, a quem basta não saberem onde nem como nem quando para serem felizes, porém mais rigoroso deus e gravador é Freire, que aponta o fim e o lugar onde.
И сущей ерундой выглядят рядом со всем этим груды божественного кузнеца Гефеста: всю вселенную выгравировал он на щите Ахилла, но не вспомнил при этом, что надо оставить там крошечный кусочек пространства и на нем изобразить пятку прославленного героя, пятку с торчащей из нее стрелой Париса, забыли о смерти и боги, но это и неудивительно - они же бессмертны, хотя, впрочем, можно счесть эту забывчивость проявлением милосердия, пеленой, заволакивающей глаза тех, чей век отмерен, тех, кому для счастья достаточно не ведать, когда, где и как это случится, но обстоятельней или суровей олимпийцев оказался бог гравировальных работ Фрейре, точно указывающий конец и место, где придет нам конец.